Коммуникация? Политика!

В своей статье «Bonus Socius» Игорь Красавин обсуждает очень важную, но часто забываемую идею, имеющую центральное значение при разговоре о государстве. Суммировать ее можно в двух тезисах: (1) власть, оторванная от частных лиц, оборачивается насилием, и (2) государство, не слушающее своих граждан, фиктивно. В процессе рассуждений автор затрагивает еще несколько интересных вопросов. Тем не менее, мне хотелось бы остановиться на центральной идее статьи ― необходимости коммуникации между субъектом власти и частными лицами как условии нормального (или даже наилучшего) функционирования государства.

Собственно, идея эта совсем не новая, можно сказать, волновавшая не только «отцов» новоевропейской политической мысли ― Гоббса и Макиавелли, но много раньше поставленная в трудах греческого историка Фукидида. Сводится она к простой схеме: общество (и государство) невозможно без общения, а последнее, в свою очередь, невозможно без общего языка. С этого, как раз, и начинается рассуждение И. Красавина. Тем не менее, эта тривиальная идея становится, можно сказать, одним из «проклятых» вопросов политической философии, попытки ответа на который и сегодня, на мой взгляд, далеки от удовлетворительных результатов.

Идея необходимости общего языка и общения между агентами власти и частными лицами, понятая как вопрос, выводит исследователя (или политического философа) на качественно новый уровень обсуждения. На этом уровне вовсе недостаточно указать, «почему» необходимо общение (как делает это автор), но необходимо объяснить, «как» это общение возможно. Таким образом, качественно новый уровень проблемы можно назвать герменевтическим, а сформулировать наш центральный вопрос так: что значит понимание в области политического?

В этой связи, любое указание на то, что «попытки присвоения коммуникации сообществ… всегда были неудачны», не означает ровным счетом ничего. Во-первых, потому что неотъемлемой частью политического как раз и является постоянное присвоение одним (или одними) коммуникативного поля других. Во-вторых, сам процесс политического диалога может быть подменен обменом монологами: в таком случае «присвоение» и не требуется, так как коммуникативные поля государственной власти и частных лиц (групп) оказываются независимыми друг от друга, индифферентными по отношению друг к другу.

В таком случае, выглядит спорным и отказ от «субстанциальной» точки зрения на власть в пользу «стратегической»: система коммуникаций, являющаяся «Другим» для любого ее участника, ― вовсе не безвоздушное «идеальное» пространство, в котором осуществляется политическое, но сама организуется и поддерживается субъектами, принимающими участие в политической жизни. Собственно, включение определенного дискурса в область политического далеко не всегда диктуется общими интересами или важностью темы, но всегда является властным решением.

Таким образом, статья «Bonus Socius», объявляющая диалог, коммуникацию в качестве условия осуществления «наилучшего общества», скорее ставит вопросы, чем предлагает какие-либо решения. Вопросы эти таковы: как возможен диалог в области политического и где граница между политическим диалогом и обменом репликами, последовательностью политических монологов; имеет ли коммуникативное поле, и даже шире ― язык, независимый статус, и если нет, до какой степени участники политической жизни способны трансформировать его, согласно своим целям; наконец, как вообще возможно понимание в области политического. На мой взгляд, статья «Bonus Socius», столь сложно читаемая (и, на мой взгляд, сознательно усложненная), но при этом выражающая довольно тривиальную идею, как раз иллюстрирует трудности построения нормального диалога, внятной коммуникации о политическом (что и говорить о коммуникации внутри политического, где решаются совсем иные задачи).