Жажда Европы

От редакции: Продолжение проекта «Современное богословие» интернет-журнала «Гефтер». Интервью А. Маркова.

Александр Филоненко, богослов, философ (Харьков)

— Для чего нужны нам Успенские чтения — всем понятно. А для чего они нужны Украине, украинскому политикуму и Европе?

— Я думаю, что мы привыкли к очень простым разделениям, которые мы часто учитываем, принимая решения. Мы знаем конфессиональные различения, академические, дисциплинарные, этнические, какие угодно. Для меня Успенские чтения ценны тем, что здесь каждый раз, каждый год, 15 лет экспериментально обнаруживается, что уход от этих разделений продуктивен, что действительно наиболее ценно то, что это место встреч позиций, которые обычно не воспринимаются как способные встретиться в таком пространстве. Например, здесь представлены не только разные конфессии (это не экуменическая встреча в простом институциональном понимании); это действительно какой-то праздник встреч, скажем, гуманитаристики, богословия и живой жизни церквей во всех мыслимых и немыслимых институциях Киева. Каждый год эта конференция проходит, во-первых, всегда в Лавре, во-вторых, в институте философии в Киево-Могилянской академии, в Институте Святого Фомы в Киеве. Это дыхание дисциплин, которые не просто пересекают границы, а действительно живы этим движением. По-моему, это большой сюрприз не только для Украины, но и вообще для нашего постсоветского академического пространства.

Для меня также очень важно то, что, с одной стороны, это встреча гуманитаристики, разных дисциплин, посвященных, конечно, каким-то темам и лейтмотивам, но решенная в богословской атмосфере. Зачастую ломается много копий по поводу того, насколько богословие может и должно присутствовать в университете, в академии, в академическом пространстве сегодня: что значит его возвращение, как это возможно? Для меня Успенские чтения — это не столько ответ, сколько реальный опыт проживания возможности присутствия богословия в академических дисциплинах. Этот акцент и атмосфера, настроение прежде всего богословствования существенно сказывается на дискуссиях, на докладах и на жизни в течение всех этих дней.

Для Украины это важно, мне кажется, тем, что здесь не происходит констатации, декларирования, являемся мы Европой или не являемся, — здесь вообще не любят такие абстрактные констатации: здесь место, в котором многое проверяется. Мы знаем о том, что в истории христианства, скажем, ХХ века, в католической церкви, в протестантских церквах очень много явлений связано с простой и прямой любовью к восточному христианству. Мы знаем о роли «ИМКА-Пресс» в судьбе русской философии и богословия в Европе, есть несколько институтов, таких как монастырь Шеветонь, «Христианская Россия» в Италии и многие-многие другие, которые родились благодаря тому, что какие-то люди посвятили свою жизнь служению и любви к восточному христианству. Если мы попробуем что-то подобное увидеть в истории православия, в истории православной цивилизации или православной церкви, то мы не найдем много таких примеров. Но благодаря общему контексту европейской истории мы можем сменить оптику и увидеть, что это происходит. Конечно, мы все знаем о деле Натальи Леонидовны Трауберг, о деле отца Александра Меня, о деле отца Георгия Чистякова и многих-многих других, но для меня очень ценно, что именно в Киеве эти 15 лет я нахожу то пространство, в котором их дело бескорыстной любви к христианской традиции Европы является просто воздухом, внутри которого все это существует.

Я думаю, что это редкий воздух, который в Киеве показывает свою продуктивность. Очень важно, что эти конференции никогда не были окрашены политическими, социальными мотивами — они никогда не находились в центре. Всегда выбирались темы, имеющие очень трудный характер, требующие безотлагательных ответов, востребованные обществом; но эти вопросы никогда не решались в политологической, социологической плоскости, всегда не просто брался где-то, а действительно рождался этот пафос или это богословское настроение, которое позволяло встречаться очень разным людям, очень разным дисциплинам. Одного перечисления имен участников достаточно, чтобы понять, насколько это странная компания, которая может в одной комнате объединять столь несхожих исследователей и мыслителей.

Бернар Маршадье, философ, историк русской культуры (Париж)

— Бернар, вы уже не первый раз участвуете в Успенских чтениях. Для чего эта конференция нужна Киеву, Украине, Европе, политикам, то есть каков эффект ее воздействия на внешний мир за пределами мира христианских интеллектуалов?

— Я думаю, что это проявление Европы, это европейское событие: свободная дискуссия, ведущаяся в духе христианства, в европейском духе, как цивилизованный разговор.

— А что больше всего поражает на этой конференции в сравнении с европейскими?

— То, что все вопросы здесь очень серьезно принимаются и никто здесь не делает карьеру; поэтому это не похоже на философский или университетский конгресс, где каждый пишет и выступает для продвижения своей карьеры. Тут все открыто и присутствует большая свобода в выражении того, что человек думает. Здесь можно говорить обо всем, и есть очень разные точки зрения, что мне очень импонирует. Участники серьезно готовят свои выступления, но тут есть большая свобода.

— А чему бы могли поучиться украинские и европейские политики, если бы попали на эту конференцию? Во всей Европе они становятся все менее интеллектуальными, но что они могли бы здесь почерпнуть?

— Вы знаете, тут европеец, западный человек, француз, как я, лучше понимает, что такое Европа, европейский дух. Мы, западные люди, часто забываем, что такое Европа. А тут есть жажда Европы, не в смысле экономики, но жажда европейского духа. Это ожидание Европы нам напоминает о том, что такое — быть европейцем. Это очень важно, потому что иначе идея Европы — это просто идея коммерсантов, свободный рынок и права человека, но это слабо. Хотя я верю в права человека, но это не должно быть пустым лозунгом. Тут есть жажда претворения в жизнь наших же идей и их поучительное воплощение.