История чести как часть русской военной истории — что она сообщит нам сейчас?

Мучительные социальные воспоминания — продолжение разговора.

Социальное взросление в зеркале постыдного — как порочность объединяет людей?

Закон в Российской империи: в промежутке между силой бюрократии и ее полным бессилием.

Какая историческая память остается от «синтетических» замыслов европейского модерна? Некоторые подсказки.

Новая версия пиетизма Гоголя: не продолжение традиций александровской эпохи, а эксперимент по изобретению общественной мысли.

Мир погрешностей — не мир «эстетических пограничных объектов». Мертвые тела фиксируют идентичность разных миров.

Монография д.и.н., проф. С.Ю. Малышевой «“Профессионалки”, “арфистки”, “любительницы”: публичные дома и проститутки в Казани во второй половине XIX — начале XX века» продолжает серию ее работ, посвященных истории повседневности и досуговой культуры российской провинции.

От общности мысли к общности политического языка — извилистый путь российских интеллектуалов.

Строительство нации — вызов для ратующих за нее. Имперская наука перед лицом национального вызова.

Советский исторический проект — несбывшаяся технократическая утопия? Или ошибочный расчет на исторический успех?

Памяти свободного поэта, об опыте тайной и явной свободы.

Уроки «прямоты без лести» и «дружбы без фарисейства» — крылатые слова важнейшей переписки.

Тупики учебного текста: как непротиворечиво описать Россию одновременно как национальный и как имперский проект?

Один из важнейших итогов мирового авангарда, неожиданно полнозвучный в наши дни.

Лирическое «Я» философа в текстах, напоминающих быль. Впервые публикуемые отрывки книги Михаила Немцева.

Пронести историю на копьях своего красноречия, изнемогая от тяжести, — новая версия дела Столыпина.

Публичная история: отыгрывание историком своей роли — или уверенное вхождение в историю во всех смыслах?