-
Марк Весси
О деконструкции, казалось бы, все известно — но та забота о душе, которая ей движет, открывается не сразу. Марк Весси, вспоминая опыт Деррида, раскрывает общую структуру любой исповедальности.
-
Лев Усыскин
Краткий профессиональный комментарий к одной из наших новостей дает историк Лев Усыскин.
-
Андрей Тесля
Как только вера становится «личной», таким же становится и Христос, считает Толстой. Знаменитый «кронштадский пастырь» склонен его лично поправлять.
-
Ирина Чечель
Современная историческая дисциплина имеет дело с другими типами социализации, с иными типами политического и идеологического контроля, с информационным обществом. Как меняются ее представления о «научности»? И только ли благодаря внутреннему развитию науки?
-
Борис Межуев
Каждое поколение — носитель исторической новации. У Бориса Межуева она состоит в детальном анализе отсутствия в позднем СССР «викторианского» человеческого типа, способного стать новым политическим субъектом.
-
Владимир Кантор
Иногда воспоминания напоминают детективный жанр: не верите?
-
Auditorium Maximum of the Jagiellonian University, Kraków.
-
Электронное периодическое издание, предназначенное для публикации научных произведений по истории войн, военного искусства и военного дела XVI–XIX веков
-
Выступление историка Евгения Савицкого на межуниверситетском семинаре «Литература и социальные науки» (на базе МГУ им. М.В. Ломоносова и РАНХиГС), 14 мая 2013 года.
-
Надежда Селунская
Обычно мифы национальной истории не находят отклика у исследователей, этой идее непричастных, как и мифы одной идеологической системы не вписываются в другие идеологизированные картины мира. Но из этого правила есть, на первый взгляд странные, исключения.
-
Михаил Гефтер
Он, Бухарин, примирился со сталинской Россией, он отождествил себя с этой действительностью, принадлежащей Миру, поелику не только жаждал, чтобы ее очеловечивающая струя заполнила все русло, но и верил в то, что она уже близка к этому
-
Михаил Гефтер
Гитлер и Сталин, каждый на свой лад, опередили мысль и век. Не признавши этого, как понять бездну европейского отчаяния, и — признание серого вещества — исторгнуть из себя близость к этим «опередившим». Но и классический гуманизм, и его коммунистический оппонент не были еще готовы к тому, чтобы переопределить жизнь, ради этого и раньше этого переопределив смерть. На этом спотыкались лучшие.
-
Михаил Гефтер
Двадцатый век — край близости, предел воплощению. Не дотянули люди до человечества? Скорее — «перетянули», вызвав доселе неиспытанный отпор со стороны собственного естества. О два преткновенных камня расшиблись: об избыток выравнивания, от геополитики и метаэкономики дотянувшегося до нравов, обрядов, утех…
-
Оптимизм и трагедийность, свет и тень: так сочетаются два эти материала. Новые два видения мира и будущего — в проекте корпорации Би-би-си «Назад в будущее».
-
Джордж Монбио
В былые времена государство стремилось заполучить как можно больше власти. Сегодня государство, которое ненавидит само себя, отрекается от своих полномочий
-
Михаил Гефтер
Ибо человек в меру того Человек, что он посягает на выпрямление неправильного мира и, терпя поражение за поражением, не сдается, а начинает сызнова все ту же выпрямительную работу, пока… Пока не замечает, что работа эта не то чтобы тщетна, но прежде всего сугубо опасна, поскольку уже достигла грани, за которой всякая новая попытка выпрямить (всех и повсюду!) в единую единственность бытия равнозначна гибели от всеобщего взаимного отторжения.
-
Михаил Гефтер
…У меня, человека погубленного поколения и историка, думающего Россией в Мире, большой счет к Президенту. И все тяжелее настаивать, что этот счет обращен и к себе. После октября — ноша уже не под силу. И, тем не менее, другого выхода пока нет. Нет, пока не войдем — равноразными — в норму. Но обрести ли ее, не сделав усилия — поперек себя? Непременно — поперек себя!
-
Михаил Гефтер
Революция пыталась примирить удачу со справедливостью посредством всесветного равенства. Не вышло? Или из нее кружным путем вышло другое, что освоил иной мир? У неравенства, как ни ряди, свои циклы взлета и падения. Оно — и когда мягчеет, не становится одним этим приемлемее для людей. Иногда наоборот, пробуждает новую энергию в эгалитарных исканиях и порывах!
-
Михаил Гефтер
Выбор — основная свобода конца ХХ столетия. Лишенный выбора не свободен. Но и лишающий других теряет ее сам. Некогда среди нас выбирал один Сталин. Другие же соучаствовали в его выборе, отсюда кровавый потоп Тридцатых — Сороковых и возникший из него ядерный мир.