Тезаурус // Сталин

Миф о сталинском порядке: табу на экономику в годы террора

Свидетельство наедине: мера честности политических решений

Фрагменты (Часть 1) выходящей в свет новой книги Георгия Хазагерова

Политические выступления историков: работа с памятью на Западе

Трудоиспользование в мобилизационной экономике: от принуждения к насилию

Воскрешение недавнего прошлого: только ли проблема полноты свидетельств?

Михаил Гефтер размышляет, почему Сталина не убили свои, кого он помнил и как баловал академиков

Переворот без повода: попытка выстроить типологию

Так Сталиным и на Сталине закончились (одновременно!) история России в ее четырехвековом охвате, с XVI-го по XIX-й, и одиссея ее вхождения в Мир — преодолением самое себя.

Роковую власть Сталина над судьбами, если и не отменил, то существенно потеснил человек среди людей. Теркиным мог быть и солдат, и полководец.

Слово «рейтинг» еще не было в ходу, но популярность личностей выясняли. В том мировом опросе наивысшую ступень популярности — равно притом — разделили трое: Иисус, Ленин и Чарли Чаплин

Признаться, я готовил себя к тому, что фильм Игоря Гостева будет хуже увиденного. Эта настороженность имела в виду не автора, а некоторые общие свойства исторических поделок…

Мы — современники агонии сталинизма… Употребляя термины «режим» или даже «система», мы еще не дотягиваемся до истинных размеров явления, до первичности его в ряду родственных и производных феноменов нынешнего столетия.

Статья М.Я. Гефтера из сборника «К новому поколению», посвященного Н.И. Бухарину. М., 1990.

Беседа Михаила Гефтера с Глебом Павловским. Опубликована в сборнике «Век XX и мир», 1987, № 8.