Абсурдный скандал вокруг скульптуры Николая Полисского на фестивале “Архстояние” — интереснейший пример конфликта пластического мышления с символическим. Точнее, даже идеологическим. Что произошло

У меня два критических отношения к высказываниям в таком духе. Первое: в них решения консервативных политиков с ужасом примеряются к научной истории. Только вчера мы со студентами обсуждали закон № 808 о культурной политике. Там во вводной части конструируется “исторический путь России”, культура приравнена к природным ресурсам

Не только фотографии Прокудина-Горского показывают, какой могла бы быть Россия, но и некоторые книги, и книга о Елене Александровне Миллиор (1900–1978) — одна из них

Фильм Армандо Ианнуччи "Смерть Сталина" не только вызвал отрицательную реакцию у жертв ненасытной потребности оскорбиться, но был, как мне кажется, не вполне понят и частью людей, вовсе не испуганных тем, что Сталин мертв

Подъезжая к месту своей работы в Американской исторической ассоциации, я вижу, как проплывает в окне Капитолий, и его вид вызывает мысль и о том, как растворяется в неопределенности бюджетный сектор, и кто достоин разделить с хозяином почести за нынешний разгул презрения к общему благу

Если предыдущий год заканчивался киноскандалом, вызванным фильмом “Матильда”, то нынешний, 2018-й, киноскандалом начинается. Самое интересное, что скандал этот вызвал совершенно безобидный персонаж — очень милый и добрый медвежонок Паддингтон

На сегодняшний день в Украине есть две “политики памяти”. Одна — которая у всех на устах, и это часть новейшей политической истории. Ее последовательно, агрессивно и не всегда грамотно проводит Институт национальной памяти. Другая — академическая дисциплина, о которой знают гораздо меньше

Прошлое — это не только, по известному выражению, «другая страна, где все всё делают по-другому», это еще и как бы большой подвал, наполненный странными вещами

Андрей Белый, эпоним премии, которую получает Станислав Львовский, был поэтом избранничества. В тяжести земных дел, отчаянии настроений, небывалости событий Андрей Белый всегда оставлял себе возможность быть избранным, избранным на жертву самому себе

Мы знаем, что думает о будущем Украины российская пропаганда. Мы знаем, каким его видит российская оппозиция. И мы не знаем, что думают о будущем Украины сами украинцы

Полагаю эту книгу подлинным явлением русской прозы. Впечатляющим, прежде всего, тем, что историческая память истолкована в ней как призвание. Этот математический, позитивистский, бесстрастный, суховатый язык работы с прошлым сопоставим на равных с Арендт

Существует важное умение различать там, где сходства кажутся совершенно очевидными, прослеживать, как мутирует концепт, переходя от одного автора к другому, и в какой-то момент начинает работать в совершенно противоположной своему первоначальному движению сборке

Эта колонка — об украинском писателе Сергее Жадане и о его последнем романе. Роман называется “Интернат”, он скорее всего не будет издан в России, хотя, по слухам, переводится, и его издатель, похоже, намерен распространять электронную версию

В основе нового издания — републикация самой известной книги Николая Устрялова, «Под знаком Революции». В ней Устрялов высказался если не самым полным, то самым характерным образом — изложив не только свое видение политической ситуации, а также своей и своих единомышленников позиции в ее рамках, но и собрав воедино статьи, отражающие развитие и уточнение его взглядов с 1920 года, когда он впервые достаточно отчетливо формулирует точку зрения «национал-большевизма» — и вплоть до 1927 года

Джон Боулби — отец теории привязанности, объясняющий, как людей формирует самый ранний опыт отношений — как люди тем самым получают инструменты действия в большом мире и управления собственной жизнью

Ну, что ж, поздравляю всех, кому есть дело до состояния православного сегмента современной русской литературы: в этом году состоялось возрождение забытого уже направления — критического реализма. Не уверен, что даже автор понял, насколько значимый труд он создал

Что общего у пива "Хайнекен", Хельсинкского комитета и Центральноевропейского университета (CEU) в Будапеште? Все они недавно сделались предметом гневных нападок венгерского правительства

Российскую историческую науку от западной отделяет бездна. Не такая глубокая, как в советские времена, но тем не менее. Особенно хорошо это видно, когда они обе приходят в соприкосновение. Вот пара эпизодов, свидетелем и участником которых я был сам

Опера Генделя 1735 года принадлежит своему времени, когда само собой разумеющиеся основания культуры удовольствия сместились. Уже невозможно было, как еще два поколения назад, просто радоваться доброму исходу событий или очаровываться системой многозначительных подобий