Александр Марков

Рефлексия, или размышление над собственным положением как проблематичным, а не заранее данным, противоположна естественной установке: принятию мира и себя как данности, самооправданию с самого начала

Александр Марков видит во Владимире Сорокине политического философа. О новом «политическом трактате» писателя — интернет-журнал «Гефтер».

Научный руководитель «Гефтера» — о непреложности «торжественного отношения к себе».

Александр Марков создает метафорическое пространство свободы мысли, ее «архитектурного» быта.

Редакция «Гефтера» приносит дань светлой памяти Вадима Львовича Рабиновича. Новое осмысление «апофеозов образа» должно продолжаться.

Фигуративность воображаемого — выход к созерцательности как театрализации действия, но отражающего весь порядок вещей, целиком вмещающего весь порядок мира? Гипотезы Александра Маркова.

Последней догматической поэтикой была «Проблема стихотворного языка» Ю.Н. Тынянова. Но, может быть, можно вновь начать?

Летом 2013 года поменялось нечто очень существенное: образ врага, который создает себе власть. Враг прежнего времени был прежде всего «экстремистом»: «красно-коричневым» молодцем ельцинской эпохи, бородатым ваххабитом первого и второго путинского срока

Философ и культуролог Александр Марков — о «подавляющем большинстве».

Самообоснование научных обществ в России только начинается — нам всем важно взять верную ноту с самого начала.

Александр Марков пытается провести параллели между античностью и нами — и ему это удается.

«Оправдывает ли Россию ее уникальность?» — задает вопрос автор уважаемого сетевого портала. Да, всех стран по две, три или четыре, а Россия только одна! Но если подумать, заголовок не так абсурден

За обычным противопоставлением западной «культуры карнавала» и отечественной «культуры юродства» стоит разлом, который обычно не замечают, но который относится не к многовековым истокам модерных культурных практик, а к апофеозу модерности — возникновению мира медиа

Отсутствие в России Просвещения — это вовсе не отсутствие критерия разума и представления о разуме как всеобщем судье; рационализм был вполне усвоен и превращен в один из политических инструментов

Мы привыкли к возвышенному академизму, но сегодняшнее знание не исключает эмпатии. Границы такого знания — в обзоре трех книжных новинок.

Важные артикуляции петербургского текста — программные изображения в его соборах. В Казанском соборе мы видим барельеф северного выхода, к галерее «Взятие под стражу». В Исаакиевском соборе на западной стене также над вратами — жизнь Адама и Евы в раю

Современная гуманитаристика подобна захватывающему приключению: она включает в себя темы, ранее показавшиеся бы слишком разномастными. Но для каждой из них у нее находится другой язык.

Что происходит вокруг нас, если каждая новость воспринимается как тревожащая, обескураживающая, оскорбляющая или оставляющая в длительном недоумении? Если новости вводят в состояние фрустрации сразу двумя невозможностями: невозможностью долго сострадать всем невинно пострадавшим (невозможно рыдать целыми днями) и невозможностью повлиять на власть? Авторы блогов и социальных сетей пытаются разглядеть за этим какой-то хитроумный план, вроде «психической […]